Очень давно...
Электричка, бесконечное ожидание попуток, немного асфальта, а потом - по бездорожью. Снова попутка, разговоры: дежурит ли у Волока трактор? Мотающая из стороны в сторону машина, лес, лес, лес…
Появившаяся на горизонте колокольня, знакомые дома, магазин. Приехали.
Два дома с общим двором. Пахнет навозом и куриным пометом. Куры, кошки, соседский пес. Когда-то оба дома были нашими, а теперь в большом – соседи.
Мы поднимаемся по крутой лесенке в сени, тихонько открываем большую дверь с прозрачной ручкой, наполненной цветным стеклом, входим.
Бабушка, дед, баба Васса. Возгласы, объятия, суета. И начинается моя деревенская жизнь.
Лес, река, огород, дом, подполье, сеновал… Травы, деревья, следы, запахи. Иногда меня берут в лес или на реку, иногда - нет. Я пока не умею идти долго.
Когда остаюсь дома, я на попечении бабы Вассы. Она говорит: остались старый да малый. Тихое неторопливое время. Бабушка молчалива, не слишком заботится о моем времяпровождении. Если ей нужно позвать меня, начинает перечислять: Шура, Надя, Галя…. И обязательно добирается до моего имени, даже если я к этому времени стою рядом. «Много вас, поди, упомни». Для нее я – просто одна из девочек ее семьи. Младшая. Бабушка похожа на Бабу Ягу, нарисованную в какой-то моей книжке: стара, морщиниста, сгорблена, нос свисает ничуть не хуже и единственный зуб торчит. Голос поскрипывает.
Так вот, остаюсь я с Бабой Ягой в избушке… И постепенно обнаруживаю в жизни новые вещи: молитвы, карты, несметное количество примет, присказок, поговорок. У нее какая-то совсем другая жизнь. Иногда рассказывает – больше не о себе, а о своих детях – немного о живых, а больше о тех, что умерли. Детей было много, я знакома с четверыми, о каждом их них она рассказывает как о людях, многого достигших в жизни. О тех, что погибли в войну. И они тоже – достигли многого, стали героями. Те, что умерли в детстве – гении. На стене – рама с фотографиями. Одна – большая. Это – старший сын, Данила, ставший ректором университета и погибший в начале войны. Остальные -тоже тут, с женами и по одиночке. Я часто разглядываю эти фотографии. И думаю, что жизнь полна подвигов и свершений. Как же иначе?
Река. На самом деле – небольшая лесная речка. Рыба в прозрачном омуте. Можно часами наблюдать за происходящими там событиями, пока дедушка ловит рыбу. Он молчит, и я молчу. И, кажется, мы оба этому рады.
Учусь плавать. Точнее, держаться на воде. Переходить реку в брод независимо от глубины – вверх-вниз. Я так и не научилась по-настоящему плавать – далеко и уверенно. Наверное, потому, что речка была узкая. Но научилась доверять воде, когда не чувствую дна. Или просто полюбила ее?
Ловлю рыбу. Это страшно – понимаю, что убиваю. Но – у меня получается, меня хвалят, а кроме того, сидеть с удочкой на берегу можно молча и в относительном одиночестве. Тем не менее, в какое-то лето не ем рыбу. И не могу никому ничего объяснить – я стыжусь, что мне её жалко. До сих пор в рыбалке увлекает процесс и не радует результат.
Лес. Он уходит в бесконечность. Глинистая дорога, в дожди превращающаяся в месиво. Идти – далеко, бесконечно далеко. Ельники, березы, то светлый лес, то темный. Я хорошо вижу грибы. А потом они мне снятся. Ледяная вода из ручья. Если идем за ягодами, объедаемся.
Комары. Полчища комаров. Звон в ушах. Никак не могу решить, что хуже – комары или дета. Под бабушкиным напором позволяю себя намазать. С годами напор исчезает, и я выбираю комаров. И у нас как-то получается договориться: меня почти не едят.
Люблю лес и боюсь его. Смутное ощущение, что эта громада может проглотить меня и не заметить этого.
Дед. Мой собственный сказочник. Правда, не совсем мой, приходится делить его с братом. Только лет двадцать спустя я понимаю, насколько мне повезло: в моей жизни был человек, который сочинял сказки для меня – и про меня. И про Юрку, и про коня Тима-Тимофея. Был такой красный пластмассовый конь на колесах. Без него – никак. Дедушка сдержан, немногословен. Рядом с ним можно не разговаривать. В дальних лесных походах еле успеваю, он быстро шагает впереди. Но обязательно остановится у какого-нибудь ручья или поваленного дерева, почувствовав нашу усталость, и тут окажется, что это не просто ручей, а речка Ельцовка, или что вот эта травка может от чего-то вылечить, а дорога, по которой мы идем, ведет прямо в Кострому. А самые интересные разговоры начнутся на обратном пути, и мы забудем, что ноги ноют, и хочется скорее домой.
А ещё дедушка бывает разным. В бабушкин день рождения нарвал как-то большущих алых маков в школьном цветнике. Я знала: дедушке разрешили. Но он почему-то выглядел, как мальчишка, ощипавший соседскую клумбу. Потом бабушка делала строгое лицо, а я удивлялась происходящему.